Новая фигуративность, чешский гротеск, экзистенциальная фигуративность (60 – 80-е годы XX века)

В этой части экспозиции мы представляем помимо нефигуративного искусства также несколько самых ярких примеров широкого потока так называемой новой фигуративности. Её импульсы проникли в чешскую и словацкую среду главным образом из Франции. На первый взгляд, однако, понятно, что также как и в 50-х годах был чешский вариант данного международного потока отмечен образом жизни в социалистическом государстве, которое уже было несколько более открытым, но политический аппарат всё ещё настваивал на том, чтобы человек не мог свободно передвигаться и жить. Чешская специфика заключалась в том, что на эту ненормальную ситуацию «жизни в клетке» многие художники реагировали чёрным юмором, для которого вжилось обозначение чешский гротеск.

После оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора в 1968 году произошла вторая массовая эмигрантская волна и в стране началась эпоха так называемого реального социализма, который значительно повлиял на культурную сферу. Художники, неуехавшие за границу, опять разделились на официальных и неофициальных. Радикальные формы искусства, которые частично допускал режим, были снова подавлены. Актуальной вновь стала фигуративная живопись, чьё напряжённое содержание и формальность даже после многих лет могут уличить режим того времени из-за ежедневной пропаганды чудовищной лжи о «радостной жизни в социализме».

Гротескной линией, поддерживаемой экспрессивным живописным выражением, продолжил своё творчество в 80-х годах Михаел Риттштайн. Доминирующей чертой его картин является фантастическое преувеличение, преувеличенные детали или отличительные и яркие цвета. К тому же большие холсты не скрывают отдалённого наследия традиций впечатляющих барочных фресок. На картине «Сбор грибов» 1987 года автор покидает городскую тему и склоняется к природе. Тема разрушения жизненного пространства превращается в аллегорическое явление, в котором доминирует агрессивная фигура летающей женщины. Руками, перерастающими в щупальцы, она жадно косит поле грибов, ядовитый цвет которых бьёт ключом из чего-то гнилого под поверхностью.